Неужели он промахнулся? Или Ирен так отчаянно отбивалась? То, что она увидела, повергло ее в еще больший ужас. Ирен Пандов держала в правой руке черный от крови нож-пилу.

Внезапно умирающая приподнялась на локте и прошептала:

– Он пришел… Я не должна была… Не должна была с ним говорить.

Ошеломленная Диана поняла, что Ирен вспорола себе живот на глазах у напавшего на нее человека. Она покончила с собой, чтобы не заговорить и не выдать ему информацию, которую чужак наверняка бы у нее вырвал. Диана была совершенно растеряна и все-таки заметила, как красива эта женщина, несмотря на растрепавшиеся, испачканные кровью волосы. Ирен повторила:

– Я не должна была с ним говорить.

– С кем? Кто сюда приходил?

– Глаза… Я не смогла бы ему противиться… Я не должна была выдать… где Евгений…

«Глаза»: кого она имела в виду? Того, кто перекручивал аорту изнутри? Других наемников Тома? Или кого-то еще? Она обдумает это потом, сейчас нужно заняться другим. Диана наклонилась к Ирен:

– Люсьен… Где Люсьен?

Умирающая попыталась улыбнуться. Диане показалось, что Ирен, несмотря ни на что, рада их встрече и счастлива в последнее мгновение жизни слышать имя сына. Она попыталась что-то сказать, и на губах выступили кровавые пузыри. Диана вытерла ей рот рукавом. В груди у Ирен булькнуло, и Диана разобрала слово, которое она пыталась произнести:

– Полуостров.

– Что?

Струйка черной крови потекла на подбородок Ирен. Ее губы прошелестели:

– На озере. Полуостров. Туда он ходит… всегда…

Сдерживая рыдания, Диана попыталась успокоить Ирен:

– Все будет хорошо. Я вызову «скорую».

Ирен вцепилась в ее руку окровавленными пальцами. Диана опустила веки. Когда она снова открыла глаза, все было кончено: в глазах Ирен навеки застыло изумленное выражение.

39

Диана обогнула ранчо с правой стороны и пошла по тропинке к поросшему елями холму. Начался ливень. Молнии прорезали небо, освещая сверкающую гладь озера. Диана добралась до берега и тут же поняла, что здесь ей пройти не удастся: путь к воде преграждала стена деревьев и тростника. Следуя инстинкту, она взяла вправо и побежала.

Очень скоро земля стала мягкой, в воздухе разливался тяжелый и резкий аромат зелени. Озеро выплеснулось на траву, превратив берег в длинное болото. Диана мчалась вперед, жадно впитывая глазами творившиеся в природе волшебные превращения. Роща сияла зеленым светом, деревья, кусты и трава источали чувственность и сладострастие, воздух был серебристо-прозрачным. Диане показалось, что от воды пахнет землей. Ей на миг померещилось, что волна – это палец, бугорок перегноя – затылок, а заросли травы – шевелюра великана… Она мысленно возблагодарила природу за ее силу и вездесущность, не позволявшую ей думать о чем-то другом.

В кустах слева открылся проход – там начиналась тропинка. Диана нырнула под деревья, и зеленый свод защитил ее от дождя. Тростник, камыши и веточки нежно ласкали кожу. Наконец она добралась до берега и увидела озеро. Оно показалось ей морем – переливчато-серым, бескрайним.

Диана вгляделась и заметила справа от себя полуостров, до него было метров двести или триста.

Длинный песчаный язык тянулся по воде от берега до трепетавшей на ветру рощицы. Диане показалось, что полуостров парит в воздухе над прозрачной водой. Неужели ребенок спрятался под этими деревьями?

Диана убрала очки в карман, разулась, связала шнурки, повесила кроссовки на шею и продолжила свой путь. Все вокруг нее было зыбким, призрачно-зеленым. Она шлепала по волнам озера, касалась подошвами водорослей, взбаламучивала воду, чувствуя, как замерзают колени. Теплый ливень накрывал Диану с головой, вода текла, струилась, капала, пропитывая ее как губку. Она чувствовала, как озеро засасывает ее, а стена дождя пытается раздавить. Она стала призом, который оспаривали две водные стихии.

Диана добралась до поросшего кустами берега, почти лишившись сил. Она заглядывала в каждый просвет между ветвями ив, раздвигала высокую траву, всматривалась в тень, но Люсьена нигде не было. Диана то и дело проваливалась в жадно разинутые зеленые рты бочагов, в водорослях шныряли серебристые рыбки. Внезапно она почувствовала под ногами твердую почву и поняла, что прошла весь полуостров из конца в конец, но так никого и не… Диана остановилась как вкопанная.

Она увидела Люсьена.

Мальчик сидел спиной к ней на самом краю земли, подняв лицо к небу.

Расстояние между ними составляло метров двадцать, и Диана не могла хорошо разглядеть ребенка, но первым ее чувством стало облегчение. Он совсем не похож на Люсьена – ее Люсьена. Диана подспудно опасалась полного подобия детей – они могли оказаться близнецами или клонами, результатом чудовищных секретных экспериментов ученых, работавших на токамаке.

К счастью, мальчики были совершенно разными. Люсьен, усыновленный Ирен Пандов, как минимум года на два старше сына Дианы. Она отдышалась и шагнула вперед. Мальчик сидел по-турецки, храня полную неподвижность. Диана обошла вокруг и заметила багровое лицо и закатившиеся глаза: Люсъен был в трансе. Руки и ноги выглядели негнущимися, как металлические прутья, по телу пробегала едва заметная дрожь, словно электрический ток.

Диана пощупала лоб Люсьена: у него был сильнейший жар. Она даже не подозревала, что температура может подняться так высоко.

Она сделала еще один шаг и застыла от изумления: на земле перед мальчиком было устроено святилище. В центре круга из белых камней стояла пирамидка из веточек, обвязанных крошечными ленточками. На вершине пирамидки виднелся маленький удлиненный череп. Это был череп только что ободранной морской свинки или хомяка. Диана вспомнила пустую клетку и поняла: ребенок принес зверька в жертву во время шаманского обряда.

40

– Мы констатировали у пациента очень высокую нервно-мышечную возбудимость, выражающуюся в перемежающихся судорогах и спазмах…

Она снова была в больнице.

Снова слушала объяснения врача.

Диана бегом вернулась в дом Ирен Пандов, закутала ребенка в один из настенных ковриков, надела чей-то старый плащ и помчалась в Ниццу, в отделение «скорой помощи» больницы Сен-Рош. Было всего два часа дня, но Диане казалось, что она постарела на несколько лет.

– У него очень высокая температура, – продолжил врач. – Почти сорок и одна десятая. Пока мы не обнаружили никаких патогенных причин. Ничего не дал и внешний осмотр. Судя по анализу крови, инфекции тоже нет. Придется подождать результатов других исследований. Возможно, у мальчика какое-то хроническое заболевание, хотя симптомы эпилепсии отсутствуют, и…

– Он в опасности?

На лице врача отразилось сомнение:

– На первый взгляд нет. В его возрасте можно не опасаться конвульсий. Температура начала снижаться. Каталептический ступор смягчается. Я бы сказал, что этот ребенок пережил… кризис, но худшее позади. Остается найти причину.

Диана вспомнила сложенный из камешков круг, череп хомяка на сплетенной из веток подстилке. Как объяснить все это врачу? Может ли она рассказать, что малыш находился в состоянии шаманического транса?

– Какое отношение вы имеете к этому ребенку? – спросил врач.

– Я уже говорила: он приемный сын моей подруги.

Врач заглянул в свои записи:

– Ирен Пандов?

Диана назвала это имя в приемном покое, чтобы мальчик не потерялся после ее отъезда.

– Где сейчас эта ваша Ирен Пандов?

– Не знаю.

– А мальчик… Он был один, когда вы его нашли? Диана повторила свою версию событий: визит к подруге, пустой дом, Люсьен на болоте. Она не боялась рассказывать полуправду: через несколько минут ее здесь не будет. Не стоит оглядываться, когда стоишь спиной к пропасти.

На лице врача отразилось недоверие. Он не сводил глаз с промокшего плаща собеседницы, синяков на ее лице и засохшей болячки на носу – Диана потеряла пластырь.

– Мне нужно позвонить, – внезапно решила она.